ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ Инесса
Китайцы с нескрываемой гордостью говорят, что в их стране три главных сокровища: кухня, медицина и боевые искусства. Самое, пожалуй, знаменитое в мире место, связанное с боевыми искусствами, — монастырь Шаолинь, где недавно побывала ваш корреспондент. А по дороге заглянула в малоизвестную остальному миру деревню Чэньцзягоу, родину самого популярного (в смысле — массового) вида боевого искусства — тайцзицюаня, который у нас принято называть тайчи. Авторство приписывают Чэн Вэнтяну, потомки которого в двенадцатом и тринадцатом поколениях по–прежнему живут в родной деревне.
Философия семьи Чэн
Каждое утро в доме Чэнов начинается одинаково: все собираются во дворе и занимаются тайчи, заряжаясь энергией на предстоящий день. Потом глава рода Чэн Сяосин отправляется на велосипеде (единственная роскошь, которая есть в семье) в школу, которую его дед на собственные деньги построил в 1951 году и куда сегодня стекаются ученики со всей Поднебесной и из других стран мира.
Среди учеников школы в Чэньцзягоу много трудных подростков — их сюда направляют отчаявшиеся родители, которые не могут справиться с непослушными детьми. Здесь их приучают к строгой дисциплине и самостоятельности. Самому младшему ученику — четыре года, а возраст старших практически не ограничен. Причем многим из тех, кто постарше, школу Чэнов рекомендуют врачи: привычными, мол, лекарствами вашу болезнь не вылечить, попробуйте тайцзицюань. И что вы думаете? Помогает! Потому что тайчи в стиле семьи Чэн — это не только боевое искусство, но прежде всего комплекс упражнений, направленный на укрепление и сохранение здоровья.
Продолжателю семейной традиции в тринадцатом поколении Чэн Цзыцяну 28 лет, тайцзицюань — дело всей его жизни. Когда я спросила у него об отличиях семейного стиля от других видов боевых искусств, он стал рассказывать не об ударах, а о... философии. Он говорит, что побеждает соперника сила духа, а не физическое тело, и победу нужно одержать еще до того, как нанесен первый удар: «Движения — мягкие, плавные, как бы текучие, ведь мягкое побеждает твердое. Они круговые по восходящей и напоминают вращение Земли вокруг Солнца. Весь комплекс упражнений в нашем семейном стиле демонстрирует философский принцип о рождении движения из покоя, перехода от малого ко многому».
Признаться, слышать подобные размышления от человека, способного одним прикосновением пальца свалить на землю (что и было мне, недоверчивой, с легкостью продемонстрировано), как минимум неожиданно.
Внутренняя сила против внешней
Стиль семьи Чэн относится к «внутренним» стилям боевых искусств. Вообще, сами китайцы говорят, что «как каждый город имеет собственный диалект, так каждая область имеет собственный стиль ушу». Разница зачастую заметна только специалистам, но между внутренними и внешними стилями она принципиальна.
Главное во «внутренних» стилях — культивирование ци, живительной энергии, которая используется как для самолечения, так и для борьбы. Именно благодаря энергии ци специалисты творят вещи, которые люди непосвященные иначе как чудесами и не называют: бросаются на острые копья, удерживают свое тело на четырех пиках, висят в позе лотоса или с легкостью управляются с мячами весом 15 кг. Все эти чудеса называются «жесткий цигун». Говорят, что овладеть им может каждый — вопрос в интенсивности и продолжительности тренировок.
 «Внешние» стили подразумевают силу, скорость, выносливость и стойкость. Именно этим знаменит шаолиньский кун–фу — самый жесткий вид борьбы. Его практикуют в монастыре Шаолинь, который был построен в 498 году.
Легенды Шаолиня
Согласно легенде основоположником шаолиньского кун–фу считается индийский монах Бодидхарма, которого в Китае называют Дамо. Девять лет он медитировал в горной пещере, а в перерывах между медитациями создал комплекс физических упражнений, которые имитировали движения различных животных. Впоследствии этот комплекс и стал основой того, что сегодня называется шаолиньским кун–фу (или шаолиньским цюанем). Кроме того, Бодидхарма — еще и отец–основатель чань–буддизма, который во всем мире более известен под своим японским названием дзен–буддизм.
Первым последователем чань–буддизма стал впоследствии сменивший Бодидхарму на посту главного настоятеля монах Хуэйкэ, с которым связана легенда о «красном снеге». Говорят, что в молодости он был последователем даосизма, а в Китае традиционно буддизм олицетворяет правая рука, а даосизм — левая. Когда Хуэйкэ решил стать учеником Бодидхармы, тот ему категорически отказал. Много часов коленопреклоненный Хуэйкэ ждал учителя у входа в павильон, где тот молился. Выпавший снег почти полностью занес фигуру Хуэйкэ, но он не сдвинулся с места. Бодидхарма хоть и впечатленный, но еще не очень смягчившийся сказал: «Ты будешь моим учеником, только если снег станет красным». Хуэйкэ решительно отрубил себе левую (символизировавшую даосизм) руку и окрасил кровью снег — и стал главным учеником Бодидхармы.
Монахи Шаолиня по сей день воздают дань этому событию: в отличие от других буддистских монастырей по всему миру здесь принято приветствовать гостей и друг друга не двумя молитвенно сложенными руками, а лишь одной — правой. К тому же очень часто, одеваясь в традиционную одежду, левую руку монахи оставляют непокрытой — так делают только в Шаолине.
Хочу сразу предупредить идеалистов: несмотря на то, что история самого монастыря и кун–фу насчитывает без малого полторы тысячи лет, если вы придете сюда, чтобы увидеть живую историю, — будете разочарованы: практически все постройки сгорели во время сорокадневного пожара 1928 года. Но сейчас монастырь восстановлен и вновь обрел свою прежнюю славу — во многом благодаря собственной школе боевых искусств.
Нынешней славой Шаолинь во многом обязан и своему энергичному главному настоятелю Ши Юнсиню. Он самый молодой настоятель за всю историю монастыря: сейчас ему всего 40 лет, а он уже опубликовал несколько томов с комментариями к учению чань–буддизма и буквально возродил монастырь.
Мы с фотографом оказались первыми белорусскими журналистами, получившими аудиенцию у главного настоятеля Шаолиньского монастыря. Задала вопрос, давно интересовавший: как сочетаются буддизм — вполне миролюбивая религия — с боевыми искусствами, которыми славится монастырь. «Истинное учение шаолиньского ушу состоит в сочетании практики молчаливого сидящего созерцания с физическими упражнениями, — объяснил Ши Юнсинь. — Заниматься ушу и погружаться в медитацию и есть следование буддистскому пути. Учение чань говорит, что ходить, сидеть, лежать... все это тоже созерцание. Ушу–чань — один из способов достижения нирваны. Наш монастырь — самый древний в Китае, мы с давних времен сохраняем все традиции и обычаи. Ушу — главное занятие для всех монахов».
Однако на самом деле главное, что культивируют в себе монахи, — гармония души и тела, ведь сила духа не должна уступать силе тела. Настоящий чань–монах всегда должен быть умиротворенным и спокойным.
19–летний монах Ши Яньюй с впечатляюще рельефной мускулатурой отвел нас в свое любимое место на территории монастыря — Лес пагод, где захоронены прославленные монахи. Он говорит, место это — особенное, буквально излучающее энергию.
Ши Яньюй, увлекающийся ушу с детства, рассказывает: «Я из очень бедной семьи, у родителей не было денег, чтобы отдать меня в школу боевых искусств. Я занимался самостоятельно, часто забирался на забор такой школы, смотрел, как тренируются другие, — и учился у них. Два года назад приехал в Шаолинь — думал, что если у меня есть хотя бы один шанс из тысячи, чтобы попасть сюда, нужно попробовать. Встретился с настоятелем Ши Юньсинем, он оказался настолько добрым человеком, что принял меня в монастырь, дал возможность жить здесь и учиться кун–фу».
Сегодня Ши Яньюй, как и десятки других монахов, живет в соответствии со строгим монастырским уставом: поднимается в 5 утра, тренируется несколько часов в день, медитирует, изучает английский язык, историю и географию — потому что «современный монах должен обладать обширными знаниями».
Буддистские монахи — и шаолиньские в том числе — строгие вегетарианцы. Прием пищи всегда предваряет молитва, а во время еды в монастырской столовой нужно строго придерживаться трех правил: не разговаривать, не чавкать и не стучать палочками по тарелке.
Существует старинная легенда о том, как император Ли Шимин в благодарность за то, что шаолиньские монахи помогли разгромить армию восставшего генерала, разрешил им есть мясо. Объясняя свой поступок, император сказал, что мясо даст монахам больше силы, чем предписываемая вегетарианская диета. Но знатоки утверждают, что это — не больше чем легенда, и монахи всегда оставались вегетарианцами, а необходимый для сложных физических упражнений белок они получают из блюд с бобами, которыми богат их рацион.
Сегодня Шаолинь — самоуправляемая структура. Все доходы, полученные от продажи входных билетов, остаются в монастыре. Он стал крупным туристическим центром, его название зарегистрировано в качестве торговой марки, есть собственная страница в Интернете, а коллектив «Шаолиньские монахи» с большим успехом гастролирует по всему миру.
Многие говорят о том, что сегодня монастырь больше напоминает хорошо работающее коммерческое предприятие, чем место уединения, где можно найти душевную гармонию. Несогласные с такой точкой зрения монахи напоминают о том, что Шаолинь — это не только точка на карте, но нечто гораздо большее. Говорят, еще Бодидхарма придумал такую чань–загадку: спроси себя, где находится настоящий Шаолинь? И сам на нее ответил: настоящий Шаолинь — там, где твое сердце.
Добро с кулаками
Свое сердце и будущее ищут в Шаолине не только монахи, но и тысячи молодых ребят — как из самого Китая, так и из других стран мира. В начале 1980–х годов, сразу после выхода на экраны фильма «Шаолиньский монастырь» с Джетом Ли в главной роли, здесь начался настоящий бум. Рассказывают, что тогда к главным воротам монастыря каждый день приходили мальчики и сутками стояли на коленях — просили взять их в ученики. Выход нашли быстро — и сегодня на небольшой территории открыты 80 школ боевых искусств. Во всех учат шаолиньскому кун–фу, но у каждой школы есть свои особенности и собственные секреты. Все мои собеседники подчеркивали: ушу и кун–фу не стоят на месте, они постоянно развиваются — традиция продолжается.
Часто возникает вопрос: ушу и кун–фу — это одно и то же? Не совсем. В Китае слово «ушу» переводится буквально как «боевые искусства», означая все их виды и разновидности. Кун–фу обозначает более высокий уровень мастерства. Разница — примерно как между массовым и профессиональным спортом.
Все шаолиньские школы — частные, построены за счет личных сбережений директоров и на взятые в банках кредиты. Обучение стоит в среднем 6.000 юаней (765 долларов) в год — по китайским меркам, весьма недешево, но родители считают это хорошим вложением средств.
Принимают в такие школы с четырех лет. Режим дня — не менее жесткий, чем в монастыре: подъем — в 5 утра, тренировки 4 — 5 часов в день. Здесь преподают и предметы школьной программы — правда, в облегченном варианте. Свободного времени за день выдается не более полутора часов, да и оно уходит в основном на стирку формы (все ученики делают это самостоятельно и вручную) и (конечно!) на отработку ударов и техники кун–фу. Основа основ — железная дисциплина и конфуцианский принцип уважения и беспрекословного подчинения старшим.
Большинство выпускников таких школ потом поступают в институты физкультуры, многие становятся полицейскими или военными, их охотно берут работать охранниками: в этой профессии навыки кун–фу — большой плюс. Есть, конечно, и те, кто мечтает сделать карьеру в кино и стать вторым Джекки Чаном.
Среди учеников шаолиньских школ боевых искусств, как и в школе семьи Чэн в деревне Чэньцзягоу, немало трудных подростков. Здесь они быстро взрослеют и привыкают к самостоятельности. Через боевые искусства, которые на протяжении столетий остаются неотъемлемой частью китайской традиционной культуры, они учатся гордиться своей страной и ее историей — какой бы сложной или противоречивой она ни была. Студенты скандируют: «Пропагандируй ушу! Развивай Китай!», «Отец и мать дали мне тело, а родина — сердце!»
Сегодня среди учеников шаолиньских школ немало и иностранцев, хотя многим из них те навыки, которыми китайцы с легкостью овладевают в юном возрасте, даются гораздо труднее. Это связано с тем, что изначально все движения были рассчитаны на азиатскую комплекцию. К тому же большинство форм ушу требует гибкости в суставах, которой у иностранцев в основном нет. Поэтому многое зависит от учителя — нужно, чтобы он прочувствовал ученика, возможности и способности его тела и разработал индивидуальную программу тренировок. В отличие от китайских классов, когда на одного учителя приходится 30, а то и 40 учеников, у специалиста, который работает с иностранцами, не более 3 — 4 студентов. Поэтому они быстро прогрессируют. Правда, и оплата за это предполагается иная — от 6.000 долларов в год. Несмотря на это, от желающих здесь учиться нет отбоя.
Конечно, популярность ушу, как и других боевых искусств по всему миру, значительно ослабла с наступлением эры огнестрельного оружия. Не имеет значения, как упорно вы упражняетесь или каким стилем сражаетесь, — пулю не обгонишь. В Китае это давно осознали, а потому боевые искусства теперь — в первую очередь тренировка способностей и возможностей тела, направленная на самооборону, укрепление здоровья и — немаловажный аспект — сохранение традиционной культуры.
К тому же ушу имеет огромный потенциал как спорт. Сегодня в состав Международной федерации ушу входят ассоциации 86 стран, что по правилам достаточно для подачи заявления на включение в олимпийскую программу. На Олимпиаде–2008 в Пекине ушу будет представлен как демонстрационный вид.
Шаолинь — деревня Чэньцзягоу — Чжэнчжоу — Пекин.
http://www.sb.by/article.php?articleID=56056